Чего-то вдруг сегодня вспомнила.
Суббота, солнышко.
Было мне лет 11, я перешла в новую школу и там отчаянно ругалась с учительницей русского языка. Ей каждый день казалось, что я слишком дерзко смотрю, непозволительно вольно отвечаю, не так вытираю с доски, учёность свою хочу показать унизительными для нее способами.
За давностью лет уже и не поймёшь, так ли было, или это были, как модно говорить, её проекции. Просто на дворе стояло колом начало девяностых, и всех колбасило, учителей тоже. Никто никому не мог объяснить, что теперь можно детям и чего им нельзя, и как должно выглядеть это пресловутое уважение.
Давали "Гибель империи", но роли и слова никому не раздали. Приходилось в ужасе импровизировать.
Учительница, надо сказать, считала себя человеком продвинутым, она слушала Игоря Талькова, носила фрондёрскую красную юбку и крестик. Нащупывала таким образом свое недавно открывшееся религиозное чувство.
Но, в общем, обе мы вели себя по-дурацки, я и она.
Однако у нее были рычаги, которых не было у меня, и как-то она велела мне "прийти в школу с матерью".
Я страшно перепугалась. Это был холодящий ужас отверженного, потому что родителей в школу вызывают только у тех, кто совсем уж. Я чувствовала себя без пяти минут обитателем трущоб, разглядывала себя в школьном зеркале и удивлялась, как оно не обугливается под моим преступным взглядом.
Учительница начала со слов:
- Вы не представляете, как ваша дочь ужасно себя ведёт.
И вот тут что-то произошло.
Напомню, это было начало девяностых, эпоха юбок-резинок, киллеров, американского сухого молока и группы "На-На". А моя мама за всю жизнь (и до нынешнего дня) не прочитала ни одной психологической книжки, она вообще математик.
Но в тот момент она наморщила брови, поправила очки и сказала:
- А мне кажется, ужасно себя ведёте как раз вы. Потому что вы здесь взрослый, а она маленькая упрямая дурочка. А вы играете с ней на одном поле, вместо того, чтобы... И это не делает вам чести. Я, конечно, могу ей сказать, чтобы она больше вас уважала. Но если ей вас уважать не за что...
И замолчала.
Вообще мама в диспутах была не сильна.
Мне кажется, мы одновременно икнули, и я, и учительница.
Это прямо разнеслось в тишине кабинета.
Не знаю, как было ей, помню, что она смутилась, потом сказала: "Ну если вы... так, то нам и разговаривать с вами не о чем". А потом перешла к частностям вроде изрисованных тетрадок.
Но я тогда поняла - не сразу, это знание потом проявлялось и укладывалось во мне годами, как сланцевая горная порода, как вино, как торт "Наполеон" - прямо сразу много.
Про то, что разница между взрослым и ребенком не в том, что первый сильнее, а второй слабее. А в том, что первый видит картину шире и способен не идти на поводу у примитивных импульсов. Что на взрослом - ответственность за последствия любого разрушительного скандала, неважно, кто в нем "виноват".
На взрослом, а не на ребенке.
На машине власти, а не на человеке.
На Жарове, а не на Дурове.
И про то, как это важно, чтобы кто-нибудь встал на твою защиту, не особенно сомневаясь. Даже если это непрочный щит, ясно, что любой щит может не выдержать перед системой, мы ж в России живём. Но ты хотя бы не один.
И про то, что новое всегда прорастет через косную систему, просто потому, что оно новое. Тут даже думать не надо, кто победит. Это неотменяемый закон жизни. С которым, тем не менее, старому трудно, почти невыносимо смириться.
Вроде бы про это ИгорьТальков и пел?
А может, и нет.
А маму я потом много раз спрашивала: как ты так смогла, как тебе вообще в голову пришло?
А она искренне говорила: "Да не знаю, бес попутал".
Анастасия Рубцова, https://vk.cc/8b7s23
✔"Клуб осознанных и любящих родителей" - 1500 тем по всем вопросам воспитания, метафизика детских болезней
Подпишитесь, чтобы получать новости проекта: https://vk.com/app5728966_-48978#78657
